В преддверии Всемирного дня театра захотелось обойтись без традиционных поздравлений, отчетных интервью. Стало интересно: что происходит сегодня в храме Мельпомены в целом и в Сызранской Драме в частности.

Существует мнение, что сейчас театр молодеет: и в плане зрителя, и в плане актера. Свою точку зрения на эти процессы высказал актер сызранского драматического театра Валерий Ткачук:

- Действительно, сейчас все осовременивается. В том числе и театр. С одной стороны, это естественная эволюция. Но плохо то, что сегодня сцена следует тенденциям телевидения: живет по принципу клипового сознания. Но театр – это не шоу. Хотите посмеяться – ложитесь на диван перед телевизором. Театр – это драма, эмоции, размышления. Даже в Москве говорят, что режиссеры перестают заниматься актерами, выращивать их. Репертуарный театр превращается в антрепризу. А это – набор труппы на один спектакль. Неважно, какой ты актер, главное, слова свои скажи вовремя. А если ты еще и звезда – вообще замечательно! На тебя больше пойдут. И вот набрал режиссер такую труппу, порепетировал неделю и «почесал» по малым городам. Пипл хавает.

- И сызранцы тоже «хавают»?

- Конечно! Взять тот же «Арбат» - частого гостя нашего города. Антреприза чистой воды. Не думаю, что Семчев, работая в МХАТе, делает на столичной сцене то же, что видят провинциалы. В регионах даже появилось явление «иду на звезду». Оно все объясняет: содержание не важно, главное - кумир перед зрителем.

Еще в царской России было понятие провинциального театра. Там играли местные актеры, уже заработавшие себе имя и имеющие в репертуаре 3-4 образа. Они делали постановку с собой в центре и труппой на периферии. От этого впоследствии долго избавлялся Станиславский, пытаясь создать театр атмосферный, глубокий. В этом ему способствовал Чехов. Ставя «На дне», актеры ходили на Хитровку, искали образы в естественной среде, чтобы создать потом у зрителя эффект погружения. Где это все сейчас?

- Описанные Вами тенденции Вы видите и в Сызранской Драме?

- Само собой. Мы ставим спектакли по принципу концертов. Возьмем «Мечту». Как автор пьесы имею право критично высказываться. Это должна была быть драматическая история. Но в итоге у нас много песен и плясок, но совершенно нет образов! Ну не может просоленный ветрами морской волк разговаривать девчачьим голосом: у него за плечами и годы, и опыт. Почему у Лонгрена глаз с повязкой? Он обычный человек - не пират. Зачем эти сказки, зачем извращать картину, ясно написанную Грином? Центром спектакля должна быть Ассоль, ее развитие. В первом акте она – девочка, а во втором – уже юная женщина. Но на сцене эти 4 года разницы совершенно не видны: все та же тональность, та же истеричность героини.

Еще более яркий пример отсутствия работы над образами, над динамикой повествования – «Мой бедный Марат». Здесь за всю постановку описываются три периода: 1942 год, 1945-й и 60-е. Но мы видим одних и тех же людей, которые за 20 лет не меняются в эмоциональном плане. Леонидик, потерявший руку на войне, поэт-неудачник, который почти не издается, ведет себя и общается точно так же, как и подросток в блокадном Ленинграде. Но он ведь по сценарию осознает, что прожил жизнь зря! Неужели это не оставило отпечатка на нем? По игре актера незаметно.

- Многие городские театралы заметили, что целый ряд актеров практически не появляется на сцене последние 2-3 года. С чем это связано?

- Не знаю, открою ли я тайну, но в сызранском театре сегодня режиссерская монополия. Молодые артисты, которых мы видим почти в каждом спектакле, - ученики Виктора Курочкина из Самарской академии. В принципе, подобный процесс наблюдается во многих театра к когда главный режиссер собирает вокруг себя «своих», удобных ему актеров. Поскольку они молоды и неопытны, то не будут спорить. Тем более - со своим учителем, который изначально для них авторитет. Зачем ему в этом случае уже состоявшиеся артисты со своим мнением?

Репертуар - отдельная тема. Мы играем несколько спектаклей, а потом о них забываем. Я когда в Ашхабаде работал, там постановки шли по 7-10 лет. И пользовались успехом у зрителя. А сегодня новогоднюю сказку сделали, 3 недели ее отыграли и забросили. И все, потому что знаем: в праздники что ни поставь, все равно детей приведут. Вот и делаем побыстрее и подешевле. «Снежную Королеву» репетировали вообще неделю. И в последнее время такая политика наблюдается все чаще.

- Ну а как же отзывы зрителя? Неужели он этого не замечает?

- А это вообще самое интересное! Зачастую слышу мнения: да хорошо все. А что хорошо-то? Нередки реплики типа «в целом все приятно, правда, немного сыровато, видно, что актеры не дожали». Как же так? Ведь если «сыровато» и «не дожали» - это плохо! 3начит, надо доводить до ума и только тогда показывать постановку зрителю. Получается, что мы продаем людям некачественный продукт. Сызранская аудитория вообще все очень легко воспринимает.

При всем при этом сызранский театр очень неплох. У него огромный потенциал. Я порой с большим удовольствием смотрю наши спектакли, чем столичные с актерами-мастодонтами всероссийского уровня. К примеру, в феврале был на премьере «Калигулы» Някрошюса. Это режиссер с мировым именем! И я бы не сказал, что по уровню режиссуры он далеко ушел от Сызранской драмы. Хотя и делали ставку, всячески рекламировали «звездность» спектакля - главные роли в нем играют Евгений и Мария Мироновы. Но столичный зритель воспринял все это очень прохладно. Да и мнения критиков разделились. Половина зала после первого акта просто ушла. Стоя практически никто не аплодировал. У нас же это явление постоянно. Хотя вставший зал считается у театралов наивысшей степенью похвалы. Уверен, что Курочкин смог бы поставить этот спектакль даже лучше. Но все равно, пока у нас не будет атмосферы, глубины постижения образов, Станиславский сказал бы: «Не верю!».



Главный режиссер сызранского драмтеатра Виктор Курочкин:

- Не могу не разделить мнения о том, что клиповость – серьезная, острая проблема для театра. Сегодня много тревожных симптомов, театр частично теряет свои функции. И с этим ничего нельзя сделать – время не повернуть.

Но нельзя же постоянно «кормить» зрителя серьезной драмой. Так его и потерять недолго. В нашем театре есть этапные, долгоиграющие постановки: «Лес», «Отцы и дети», «Старомодный коктейль». Другие спектакли решают другие задачи, в том числе и развлекательные, музыкальные. Будем циниками: если есть спрос, почему мы не должны его удовлетворять? Репертуарная политика – штука мудреная. Мы стараемся в ней находить компромисс. Поэтому появляются и такие эксперименты, как «Мечта», «Клетка-Любовь».

Современность диктует изменчивость, вот и театр меняется. Классик сказал: «Театр – дело молодых». И сейчас, когда у нас на сцене молодые актеры, в зале тоже молодая аудитория. Это же замечательно! Значит, мы сделали верный шаг: привлекли юного зрителя. В будущем сызранцев ждут и инновационные сюрпризы, и классические постановки с участием мэтров и наших «новичков».


Режиссер и артист СМДТ Алексей Василенко:

- Могу сказать со всей уверенностью: сегодня никакого перекоса в сторону молодых актеров в наших постановках нет. Если пришли ребята в театр - они должны играть. Мы обязаны им дать «зеленый свет», а не оставлять на скамейке запасных: Молодежь таким образом нарабатывает необходимый репертуар, опыт. А актеры первого звена заняты в прежних постановках, причем очень плотно.

Что же касается репертуара в целом, то здесь действительна главный режиссер - абсолютный монополист. Но как было во все времена, и так должно быть. Потому что главреж — стратег. Ему по должности положена им быть. Только ан из творческого коллектива театра может в полном объеме проследить все современные тенденции, заметить вкусы зрителя и выбрать, что и как играть в будущем. На какие постановки делать ставку.

Если говорить о захвате театра антрепризой, то не считаю, что это действительно опасно. И в советской России, и в императорской ставились водевили на потребу публике: Без них не обойтись. С одной стороны, конечно, для «чёсов» по стране столичные труппы нередко выбирают низкоуровневые по художественному содержанию пьесы. Но, с другой, ведь это живое общение. Серьезную игру актера на столичной сцене, в кино мы можем видеть по телевизору. А театр - это прямой контакт артиста с залом. Именно в этом вся прелесть, и не стоит обвинять зрителя в неискушенности зритель - он уже молодец, что пришел в театр. Везде он разный. И нельзя забывать, что как бы ни был гениален режиссер или худрук, как бы ни были заслуженны артисты, сколь глубоким ни был бы спектакль - зритель всей этой гениальности может просто не оценить.


Михаил Котляр
ВВС №13
26 марта 2011