В прошлых публикациях мы вместе с читателями немного прогулялись за кулисами драмтеатра: заглянули в гримерный, костюмерный, пошивочный цеха. Пришло время познакомиться с мастерскими, которые, в отличие от этих подразделений, стали царством мужчин. Здесь хозяйничают бутафоры Александр Павлов и Рашид Байгузин. С утра до вечера они что-то строгают, клеят, красят, лепят...
- А если не успеваем к спектаклю, приходится и на ночь оставаться, - говорит Александр Павлов, также известный сызранцам как музыкант группы “Наливай!”.
Здесь, в декорационном цехе, который фактически стал для него вторым домом, он провел почти тридцать лет. За эти годы успел также поработать в тольяттинских театрах “Колесо” и “Камерная сцена”. А начинал свой профессиональный путь с монтировщика сцены. Кстати, как и его наставник Николай Иванович Шмаков, долгое время работавший в театре заведующим постановочной частью. Его Александр вспоминает с особой теплотой.
- Его отец Иван Иванович служил в театре актером, - кивает Александр на большой портрет мужчины в пышном парике. - Мама Коли работала в пошивочном цехе. Так что он знал театр с малолетства и фактически снизу доверху. Все, кто при нем работал, получали у Шмакова театральный ликбез, причем не только по бутафорской части. Поэтому каждый относился к своему труду не механически, а с пониманием того, зачем это нужно. Николай Иванович научил меня многому, например, росписи задников, чего в последнее время уже не делается, работе с разными материалами.
Многое Александр почерпнул и от тогдашней заведующей бутафорским цехом Жанны Николаевны Гущиной. Постепенно приходил опыт. Павлов узнал театр изнутри. Понял, насколько важно делать декорации так, чтобы они не мешали, а помогали актерам. И здесь Александр снова не мог не вспомнить своего мудрого учителя, который всегда делал грамотное техническое задание на каждый предмет реквизита: от подробного чертежа на миллиметровке до указаний, какой должен быть клей. А то иной раз бутафор получает лишь “почеркушку” на маленьком листе бумаги. И поди угадай, как претворить в жизнь фантазии режиссера.
Например, Александр вспоминает, как в девяностых годах в Сызрань приехал столичный режиссер. Для своего спектакля он попросил бутафора сделать переносной телевизор. А таковые, к слову сказать, тогда были лишь у состоятельных людей. Александр долго корпел над воплощением замысла в жизнь: сделал каркас из папье-маше, экран из полиэтилена, который подсвечивался изнутри. Принес телевизор заказчику. А ему: “Не то!” Оказывается, режиссер задумал, чтобы актеры во время спектакля смотрели телевизор, обращенный задней стенкой к зрителю. Пришлось переделывать. Нечто подобное вышло и с пачкой импортных сигарет. Она выдвигалась подобно спичечному коробку. Режиссер не предупредил сразу, что красота тут - не самое главное. Бутафор же изначально делал акцент на внешнее оформление. А пачка должна была иметь какой-то вес, чтобы ее можно было бросать.
С тех пор Александр всегда спрашивает, будет ли нужный предмет нести смысловую нагрузку. Ведь от этого зависит многое в технологии его изготовления. Например, в спектакле “Счастливый Ричард” режиссеру Евгению Морозову потребовались пистолеты. Но пластмассовые муляжи плохо годились в дело, поскольку оружию предстояло падать на пол. А по стуку зритель легко бы догадался, что актеры держат в руках детские игрушки. Поэтому на заводе “Тяжмаш” были отлиты копии пластмассового оружия, которые уже падали так, как надо, - с тяжелым стуком. А вот при подготовке спектакля “Отцы и дети” Павлову пришлось попотеть, поскольку пистолеты он делал сам: деревянные рукоятки, стволы из металла...
Конечно, нельзя было не спросить Александра об одной из самых запоминающихся декораций - для спектакля “Облако, похожее на дельфина”. Правда, как оказалось, ею занимался не Павлов, а художник Владимир Ермаченков, приехавший из столицы вместе с режиссером Валентином Цзином. Я видела дельфина для того спектакля еще в полуготовом состоянии. Огромный остов из металлопластиковых труб как раз обтягивали целлофаном. Эта конструкция, поскрипывая, двигалась по тросу с помощью блоков в кульминационный момент спектакля и неизменно вызывала у зрителей дружное “ах!”. А теперь того дельфина уже нет. Его потихоньку разобрали на составные части для другого реквизита.
- Вот, это как раз от него, - Александр поднял с пола кусочек трубы.
Как же много труда бывает вложено в реквизит и декорации! И как жаль, если срок их службы быстро выходит... Но готовится спектакль, и в мастерских вновь сосредоточенно что-то строгают, пилят, красят. А это значит, что бутафоры непременно сделают так, чтобы мы, зрители, не чувствовали себя обманутыми. И видели на сцене лишь реальную жизнь.