Очередной сценический эксперимент поставила в минувшие выходные Сызранская Драма: на театральных подмостках прошел премьерный показ спектакля «Клетка-Любовь», заявившегося в своеобразном жанре «две комедии».

Режиссеру Виктору Курочкину можно поставить твердую «пятерку». За решительность. Сегодня, когда наш театр стремительно молодеет (и в плане труппы, и в плане зрителя), показать постановку по пьесам Людмилы Петрушевской мало кто осмелится. Произведения этого драматурга представляют собой энциклопедию женской жизни образца 70-х годов. За давностью лет та эпоха новым поколением воспринимается с трудом.

Спектакль состоит из двух одноактных комедий. Ироничную драму Петрушевской, в которой явно сквозит идея безысходности женской доли, завернуть в комедийную обертку представляется сложным. Но Виктору Курочкину это удалось. В одних и тех же декорациях нам показывают две истории. Первая происходит на лестничной клетке, где двое музыкантов похоронного оркестра, среднестатистические пьяницы, под видом знакомства с серьезными намерениями пытаются набиться в гости к одинокой Галине Ивановне (арт. Гузель Ширьязданова). Если дебют этой артистки в «Мечте» вышел не совсем удачным, то в образ измученной женщины она вписалась почти идеально.

Конфликт пьесы - конфликт желаний. Подавленная болезнью матери и уходом отца к лучшей подруге, Галя одержима навязчивой идеей выйти замуж. У Юры (арт. Владимир Ярыгин) и Славы (арт. Пётр Чичёв) все куда проще: они ищут приключений у одиноких старых дев. Ну, или надеются, на худой конец, выпить и закусить задарма. В итоге у них это получается, а Галя в очередной раз переживает разочарование.

Все действие происходит в одной эмоциональной тональности: резкое вступление и столь же резкая концовка. Без пиков и кульминаций. Одежда и манеры - атмосфера брежневского совка - вызывают жалось к героям. Классическая тупиковая ситуация от Людмилы Петрушевской.

Второй акт - вторая комедия. «Любовь» - одно из наиболее популярных в театре произведений Петрушевской. Те же декорации теперь играют роль не лестничной клетки, а советской «однушки», куда приходят после свадьбы молодые Света (Татьяна Ахроменко) и Анатолий (Сергей Михалкин). Курочкин не зря соединил в одну постановку именно эти две пьесы. Света наконец-то вышла замуж, ее героиня как бы является продолжением Гали из первого акта. Недаром же на них даже костюмы практически одинаковые, а перед началом действия во время символического танца Ширьязданова и Ахроменко обмениваются образами.

Ночь после бракосочетания становится для молодых ночью откровений. Здесь в центре - тоже конфликт желаний. Но он глубже: Света пытается наконец-то добиться от мужа признания в любви. А он твердит все одно и то же: «Любить не способен, а женился на тебе, потому что ты подходишь по всем параметрам». И все норовит приступить к исполнению супружеского долга. На деле же они давно друг друга любят. Но мужчина не желает себе в этом признаться, а женщина не хочет ложиться в постель с человеком, боящимся чувств. Их комичный спор достигает своего апогея, когда Толя собирается уходить и подавать на развод. И тут появляется теща в исполнении Татьяны дымовой. В этот момент Курочкин демонстрирует старое правило: две противоположности всегда сближает общий враг Молодые получили человека, против которого можно дружить. И все становится на свои места: поцелуй, дверь закрывается и финальная фраза уставшей тещи: «Ну, вот и житье началось». Она тоже счастлива.

В новом спектакле опять задействован почти весь молодой состав труппы. Заметна простительная для премьеры небольшая несыгранность. Но это не мешает зрителю смеяться во время сбивчивых диалогов, где следующая реплика часто меняет смысл предыдущей.


Михаил Котляр
ВВС №11
12 марта 2011

---

Непростая задача встала перед режиссером Виктором Курочкиным и актерами местного драмтеатра, когда они начали работу над пьесами «Лестничная клетка» и «Любовь». Драматургия Людмилы Петрушевской оказалась крепким орешком. Но, как бы то ни было, в результате родилась комедия «Kлетка» - «Любовь». Как-то примут ее сызранские зрители? Ведь мы привыкли, что после антракта всегда следует продолжение истории и ее логическое завершение. А здесь - две самостоятельные пьесы, правда, объединенные общей тематикой. Со сцены Сызранского драмтеатра вновь заговорили о любви...

Интересно, как режиссер выстроил название спектакля. Почему не наоборот, скажем, любовь - клетка? Поставим вместо тире слово «это» и получим однозначное, штампованное определение. Обратная перестановка даст совершенно иной смысл. Обе пьесы — о том, как в ограниченном пространстве рождается любовь. Более того, «клетка» становится предпосылкой ее появления. Человек, запертый в физическом или интеллектуальном пространстве, ищет выражения своим эмоциям. Ведь пьесы писались Петрушевской в период застоя, в 70-е годы, Но с тех пор в человеческих отношениях мало что изменилось.

- У нас не было задачи перенести зрителя в то время, - говорит Виктор Курочкин. - Ведь дело вовсе не в этом. Когда актеры читали тексты пьес, они сочли, что все описываемые события могли бы происходить и сейчас. Ну что такое 30-40 лет? Это не та временная дистанция, что была, скажем, в спектакле «Мой бедный Марат». Хотя некие элементы соц-арта того времени в спектакле все равно есть.

Эти элементы, кстати, даже породили тонкий стеб над советской действительностью. Чего стоит, к примеру, огромный красный плакат с надписью «Коммунизм есть», который выполняет роль стены. Когда занавес открывается, зритель видит две совершенно разные домашние обстановки. Одна - с телевизором, шампанским, вязаными скатертями, торшером. Вторая - со скромным столом, накрытым едва ли не клеенкой. И мы понимаем, что перед нами - две семьи. Может быть, они даже живут за одной стенкой. По ходу пьесы становится понятна типичность происходящих ситуаций. Подставь вместо одного героя другого - что получится? Да то же самое!

- Я любил твои косы корзиночкой, называл тебя попросту Зиночкой, - декламирует Юра (Владимир Ярыгин) в пьесе «Клетка». И тут же с легкостью подставляет в стихотворение имя главной героини Галины. Еще пример. В обеих пьесах герои курят на сцене. Толя (Сергей Михалкин) так же, как его предшественник из «Клетки», подходит к шкафу, достает ту же самую (!) консервную банку, стряхивает туда пепел. На сцене случайностей не бывает.

В каждой из пьес действие происходит в замкнутом пространстве. В первой - на лестничной клетке. Запертая в собственную квартиру дверь («Нет-нет, ломать не надо, на рабoтy опоздаю!») становится символом преграды к сердцу главной героини Гали, которая мечтает о любви. Ее хрупкий, полудетский мирок не готов впустить в себя двух бесшабашно циничных парней, пришедших по объявлению о знакомстве. Им бы выпить да закусить, хоть на газете! А ее надежда на счастье то вспыхивает, то угасает вновь...

Герои на сцене постоянно манипулируют предметами - старыми кроватями с панцирной сеткой, транспарантами, детской коляской. Таким образом, они как бы играют в попытку построить свою жизнь. А заодно решая, смогут ли быть вместе до того, когда приедет гулкий лифт. В очередной раз он привозит с собой соседку (Любовь Сазонова), которая решительно втаскивает за собой в квартиру Галю и захлопывает невесть почему открывшуюся дверь. Все. Попытка вырваться из замкнутого круга одиночества не состоялась.

- Не плачь, детка, - выводит дивный голос Людмилы Петрушевской, песни которой звучат в зале на протяжении всего спектакля.

Герои-мужчины у Курочкина через весь спектакль проходят как бы пританцовывая, в ритме летки-енки. А женщины, с их дрожащими руками, широко распахнутыми в надежде глазами, всегда привязаны к конкретному пространству. Например, Толя из «Любви», перекати-поле, в Москве едва ли не проездом. Скоропалительно расписался с библиотекаршей Светой (Татьяна Ахроменко), въехал в ее квартиру. И они тоже пытаются построить быт - с простынями, полотенцами, туфельками, дележками на «твое-мое». Но совместная территория проживания и штамп в паспорте еще не означают, что счастье будет возможно. Сначала героине предстоит выяснить, любит пи ее молодой муж. В результате бесплотных разговоров, обнаруживающих разницу между мышлением мужчины и женщины, они принимают решение расстаться. Если бы не появление Светиной мамы (Татьяна Дымова), заставляющее молодых объединиться против нее. Хеппи-энд! Вторая часть смотрится динамичнее и из-за назревающей развязки, и из-за историй главных героев, за которыми стоят события многих лет.

Герои обеих пьес с радостью включаются в игру, предложенную драматургом. Они пытаются строить свою жизнь на глазах у зрителя. Возникает ощущение, что спектакль рождается сиюминутно. А чего стоят замечательные диалоги со скрытым смыслом, когда герои говорят об обивании двери клеенкой, но имеют в виду совершенно другое!

- Вроде бы все происходящее - абсурдистика, но от того, что это непридуманная реальность, оно становится еще более абсурдно, - говорит Виктор Курочкин. - Перефразируя известное выражение, все это было грустно, если бы не было так смешно!

«Клетку» - «Любовь» можно смотреть с разных позиций: посмеяться над изображающим зайчика героем в полосатых трусах (не зря жанр спектакля обозначен как комедийный), узнать в себе извечное бабье «Я к нему со всей душой, а он...», наконец, прочесть подтекст пьесы, который не могут отодвинуть на второй план бытовые детали. Каждый увидит свое. Но есть уверенность, что зритель поймет. Ведь эта постановка - о нас живущих на таких же лестничных площадках.

Елена ОСИПОВА
ВВ №18
11 марта 2011